На самом деле, грань между жизнью и смертью очень тонкая и перейти из одного состояния в другое, очень быстро. У охотников нет времени подготовиться к смерти, они точно не умрут спокойной смертью, скорее всего это будет мучительно и больно. Кто знает, что ждет за порогом жизни? Не так то трудно разузнать, если у тебя есть приятели, побывавшие на той стороне. Странно, но Джо никогда не верила в бога. Просто не могла понять, зачем тогда ему столько грязной мерзости на земле? А с другой стороны, уж кому-кому, а человеку видевшего ангела, просто необходимо признать правдивость библии.
Смерть Джоанны не была быстрой. Точнее ей казалось, что за секунды пока вбегали адские псы и сработала взрывчатка, пролетели года. Слишком все было медленно, как в фильме. Тело изнывало от боли, а каждый вздох давался с огромным трудом. Рядом была Хелен, которая так же храбро решила умереть вместе со своей дочерью, и от этого было немного спокойнее. С самого детства Джо знала, что погибнет, как герой и именно такая смерть, похоже, считать секунды, истекая кровью и является красивой и не бессмысленной смертью. Что было после? Некоторые наедятся на рай, другие знают, что им уже прописано место в аду. Но поверье, в свои последние секунды меньше всего думаешь об этом. Смерть просто приходит. Она не выбирает времени и совершенно не считается с вашими желаниями. Но знаете, встретившись лицом к лицу с жнецом, самое смелое улыбнуться и сделать шаг на встречу к неизвестности.
Уж кто-кто, а охотники знают, что даже после смерти нет гарантии на то, что ваша душа будет оставлена в покое. Осирис - один из трех богов, которые совсем не хотят считаться с вашим мнением, и заставляет участвовать в его бессмысленных судах. Хотя, кто знает, может и не бессмысленным. Человек сам подводит себя к приговору, чувствуя вину за содеянное. Есть в этом какой-то высший смысле, но в нашем мире методы слишком радикальны. Конечно, выбирая из двух братьев, египетский Бог выбрал Дина, который всегда предпочитал брать все грехи на себя. После ада, старший Винчестер стал вообще невыносим, но со временем реабилитировался. Конечно, боль все равно осталась у него в душе и Осирис обязательно её найдет.
Дурацкий суд, где Джо пытается не навредить братьям, но это скудно получается. Видеть снова Дина так же приятно, как и почувствовать себя на секунду живой. Он нисколько не изменился, чего не скажешь о Сэме. На какой-то момент, девушка даже задумалась о том, что её сметь - всего лишь паршивый сон. Конечно, как только Харвелл попыталась сказать слова защиты, её удалили из зала суда. И снова одиночество, пустота и тишина. Лишь мысли и страх перед тем, что может произойти дальше.
Очередной уродливый номер в мотеле. Немного ободранные обои, зеленый потолок и запах влаги - обычное пристанище охотника. Желтая лампочка в люстре жутко раздражает и Джо все больше и больше напрягается. Она знает, зачем пришла и эта цель далеко не безобидная. Дин стоит посреди комнаты, вокруг него круг из соли. Это забавно, потому что сейчас даже не поможет ему. Хочется заставить себя уйти или защитить его как-то, но это глупо, потому что Осирис позаботился обо всем.
Девушка подходит к своей жертве и смотрит прямо ему в глаза. Конечно, их разделяет расстояние из-за защиты, но все равно чувствуется визуальный контакт. На самом деле это большее наказание для Джоанны, чем смерть. Слишком трудно и больно, практически невыносимо.
-Ты же знаешь, я не хочу этого... - почти шепотом говорит девушка, множество мыслей сейчас бродит в её голове и кажется, скоро мозг просто не выдержит. Интересно, можно умереть во второй раз? Их с матерью останки сгорели, но все равно душу могут вызвать и управлять ей, как игрушкой. Даже если приложить все усилия, Джо не сможет ослушаться Бога загробного мира, - Знаешь, кажется это вроде его пунктика. Извращенный вид пословицы "зуб за зуб". - на лице девушки легкая улыбка, она печальная и, кажется, что это большее, что она может выжать из себя, хотя сердце изнывает и требует окончания этой драмы.
-Все хорошо. - Дин, как всегда, неподражаемо храбрый. Даже сейчас, смотря в глаза своему убийце, он сам себя уничтожает морально, давя чувством вины и жалостью. Это вызывает огромное уважение и чувство злости. Почему? Да потому, что Винчестер решил взять на себя все грехи человечества и именно поэтому сейчас в такой опасности.
-Ты заслуживаешь лучшего, Дин... - призрак не успевает договорить, как охотник её перебивает, - Нет, это ты заслуживала лучшего... И Хеллен.
-Мы сами сделали свой выбор. У меня была хорошая жизнь, на самом деле... - вспоминая прошлое, хочется плакать, но кажется, все эмоции заперты. -Ты бы не смог меня тогда, в первый раз вернуть маме. Я бы хотела посмотреть на это... - снова улыбка, воспоминания хорошие и порождают в Джоанне что-то светлое, дающее слабую надежду. Хочется продолжать говорить, но девушка знает, что пришло время закончить. Она не может это остановить. Осирис полностью держит под контролем призраков, которых отправляет в качестве палачей.
-Пора... - Харвелл отходит от круга и подходит к плите. Газ. Око за око. Будет мощный взрыв, может, даже такой же, как и был тогда. Каждое движение доведено до автоматизма. Разум сопротивляется, но этого мало. Все четыре конфорки выпускают огромное количество газа, буквально через пару минут вся комната будет заполнена взрывоопасным веществом. Дин не просит остановиться или как-то противостоять. Он смиренен и ещё больше хочется его спасти. Одно лишь усилие мысли, и окно разбивается, вечерний сквозняк разрывает круг. Призрак медленно подходит к Винчестеру. Как человек может одновременно выглядеть таким сильным и совершенно беззащитным? Джо достает из куртки парня зажигалку. Конечно, каждый охотник носит её с собой, вне зависимости от курения, останки же надо чем-то поджигать. Время тянется бесконечно долго... Крышка открывается, и большой палец встает на барабан. Одно движение и смерть. Одно движение и эта история навсегда закончится. Это, пожалуй, самый трудный шаг в жизни Харвелл... Мысленно, она считает до трех. Три... Два... Один...
Когда разум снова находиться полностью под королем хозяина - это чувствуется. Буквально секунда ещё, и Джо убила бы одного из самых близких людей. Осирис отпустил её или Сэм нашел выход. Девушка перекладывает зажигалку в левую руку, а правой проводит по щеке Дина. Он все тот же Дин, по которому так скучает Джоанна. И он будет жить. Это самый лучший подарок. Секунда. Призрак снова там, где и должен быть. Зажигалка падает на пол.

Каждый день похож на предыдущий. Суен с самого рассвета до глубокой ночи прибирает, пока эти дешевые женщины развлекают похотливых мужчин. Как же ей надоела такая жизнь, с такой судьбой и жить не хочется. Но все равно, день за днем она продолжает жить, надеясь, что когда-нибудь что-то измениться. Это обязательно случиться. Но в хорошую ли сторону? Это уже совсем другой вопрос.
Сказать честно, Джессика очень часто думает о том, чтобы оборвать жизнь. Никто жалеть о ее потере не станет, а мучениям девушки придет конец. Но все же нет, она ни за что не убьет себя. Самоубийство – путь слабых. Джессика сильная девушка, она сможет все преодолеть.
Не сдавайся говорит ей внутренний голос, а она отвечает «Никогда и ни за что.»
– Джуён, принеси фрукты, – раздается повелительный голос Миран.
Миран – самая главная и известная кисэн этого дома. Ужасная особа. Постоянно ругает и критикует Джессику, все ей не так и не правильно. И вечно путает имя Суён, каждый раз называет по-разному, то Джуён, то Джиён, то еще как-нибудь. Навряд ли Миран не может запомнить ее имя, просто, скорее всего, хочет показать ей, насколько она незначительна. Будто Суен и сама этого не понимает. Она никто, никем и останется до конца жизни. Вся эта ее вера в светлое будущее, просто бессмысленная мечта, которая, не смотря на то, что никогда не сбудется, дает ей желание жить. Только крохотная надежда на то, что она когда-нибудь поравняется с теми, кто смотрел на неприметную сироту сверху вниз, придает ей сил не сброситься с обрыва навстречу темной бесконечности.
Джессика протискивается сквозь, сидящих везде мужчин и женщин, к середине стола.
– Да, госпожа. – повинуясь, быстро приносит поднос с фруктами, которые она никогда не ела, но так часто видела, и ставит на стол.
На одного из гостей падает, скатившийся с блюда персик. Суен ни капли не думая, извиняется, хватает фрукт и ложит на место. Не надо было этого делать понимает она, но уже поздно. Миран буравит ее злобным взглядом, а этот мужчина буквально пожирает ее глазами.
– Исчезни, – тихо шипит женщина, так чтобы услышала только служанка.
Суен уходя, слышит, как кисэн приносит извинения за дерзость безграмотной прислуги.
Плевать на нее. Сика раздражена. Что тут такого-то? Просто подняла. Да, этой Миран ничего не нравится, не извинись Джесс, та бы причитала, что она не соизволила поднять то, что уронила.
Заходит в маленькую коморку, где хранятся запасы еды, нужно промыть рис к варке, а то повариха будет ругаться. Девушка уходит в свои мысли, и совсем не замечает, как в комнатушку кто-то заходит.
– Тебе не кажется, что ты провинилась? – за спиной раздается отвратительный голос.
От неожиданности Суен неосознанно сбрасывает тазик с рисом и вскакивает с места. Тазик разбивается и весь чистый рис просыпается на грязный пол – больше не годен для использования. Страшно представить, что с ней сделает хозяйка, когда узнает, какой убыток она сегодня принесла.
– Какая ты не аккуратная, тебе за это сильно достанется, – говорит он, а затем добавляет, - я мог бы спасти тебя от наказания.
Ох уж и мерзкий этот мужчина. Уродливый, толстый и старый, и от него смердит алкоголем. Он видимо, ждал, что она что-то скажет в ответ, но от отвращения она и слова не могла произнести, да и что с таким разговаривать?
– Если ты окажешь мне маленькую услугу, - на его лице появляется мерзкая улыбка, - тебе все простят.
Не нужно быть семи пядей во лбу, что понять, на что он намекает.
– Не окажу, – грубо отвечает Суен.
Лучше быть избитой хозяйкой, чем отдаться такому отвратительному человеку, да что уж, лучше умереть, чем вытерпеть такое надругательство.
– Ах так? – его глаза, заполняет злоба.
Он ринулся к Джессике с такой скоростью, что она и заметить не успела, как он вцепился в нее. Начинает срывать с нее одежду, буквально разрывая ее на ней. Его лицо прямо напротив ее, он припер Сику к стенке, и сжал руку на ее правом запястье. Сердце бешено колотиться, девушку охватывает паника, пытаясь вырвать, она падает на живот. Он с силой поворачивает ее ложа на спину, и задирает подол платья. Суён начинает плакать, но ни звука не издает. Кого ей звать на помощь? Если услышат, только посмеются. Никому на всем белом свете нет до нее дела, если кто-то и в силах ее сейчас спасти, так это только она сама. Джессика пытается колотить его, но он от этого, похоже, только больше возбуждается. Нужно действовать быстрее, иначе он изнасилует ее. Она должна что-то сделать. Но что? Что она может? Свободной рукой пытается нащупать хоть что-нибудь, чем можно было бы его ударить. Под руку попадается осколок разбитого тазика. Она ударяет им со всей силы насильника по голове. Тот от неожиданного нападения теряет контроль, и Джессика вырывается из его адских объятий. Она еле как подымается и уже собралась бежать, как он хватает ее за ногу, при этом постоянно что-то злобно говоря. Она не разбирает его речи, все происходит так быстро, Суен не отдает отсчет своим действиям. Пытаясь высвободить ногу, она падает, срывая скатерть с небольшого столика. Этот урод еще больше разъярился и снова навис над ней. Она видит нож, который так удачно упал со всем содержимым скатерти. К счастью, она сумела дотянуться до него, и только почувствовав рукоять в руках, вонзает со всей сил, ему в предплечье, он от боли откидывается назад, и она снова втыкает нож ему в руку. Он вережжит словно свинья, но как ни странно его вопли успокаивают Суен, давая понять, что теперь она рассуждает с позиции силы. Он пытается выхватить у нее нож, в ответ на это она вонзает его прямо в живот, снова и снова. Так много раз, что, пожалуй, даже через чур. Один, два, три… она теряет счет ударам. Чем больше она вонзает, тем тише он становится. Вскоре, его вопли прекратились. Все кончено. Она победила. Он уже умер, а она все продолжает кромсать его брюхо. Совсем ничего не видит из-за слез бесконечно текущих из глаз. Почти переходит на рев, но потом опоминается. Кто-то может услышать или увидеть. Нужно немедленно успокоиться и действовать.
Это конец? Нет, определенно нет. Не для этого она сумела дать отпор этому зверю. Пусть ее победа будет не зря. Она не может быть казнена за убийство этого невежды. Откидывает нож в сторону. Пытаясь выровнять дыхание, идет к фляге и умывает руки. Какой ужас. Она дрожит, ничего не может удержать в руках, проливая огромное количество воды. Никогда еще ее жизнь не была настолько ужасна, как сейчас. Мозг генерирует устрашающие перспективы. Смыв кровь, она немного успокаивается. Вдох, выдох. Все мысли сейчас нужно сосредоточить на том, как бы ей выбраться из этой ситуации.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

Колин медленно приоткрывает один глаз, немного удивленный от того, что не получил ощутимых физических повреждений за свой поступок. Они тут что, выпили эликсир доброты? Картина, предстающая перед ним, достойна аплодисментов - Дженнифер, вооружившись кипой бумажный салфеток, бегает вокруг "пострадавшего", беспрестанно охая и что-то бормоча, сама же жертва снова демонстрирует чудеса выдержки, молча переводя взгляд с мокрого пятна на брюках на О'Донохью. Актер открывает и второй глаз, чтобы получше рассмотреть столь милую сцену. Он всё еще надеется затеять какую-нибудь потасовку, ну или хотя бы дождаться от уродца каких-то эмоций. Зря, надеется. Лишь некоторые посетители бара повернулись на шум, правда, практически тут же потеряв всякий интерес.
Становится скучно. Мужчина тянется за вторым бокалом с непонятным пойлом, чтобы хоть как-то скрасить всю эту дребедень. Спутник Моррисон, узрев этот маневр, вскакивает со своего стула, лепечет слова извинений, какие-то оправдания, кажется, называет О'Донохью психом. Колин усмехается и машет рукой вслед мужчине, который поспешно бежит к выходу, попутно пытаясь прикрыть позорное влажное пятно на брюках. Видимо, побоялся обзавестись еще одним.
Минус одна проблема. Пусть с этим типом всё сложилось и не так, как рассчитывал актер, в итоге всё равно вышло неплохо, хоть и немного не по взрослому. Ладно, хорошо, далеко не немного, но зато дышать стало легче от этой мелкой пакости. Кажется, даже настроение поползло вверх.
Ирландец делает последний глоток, внезапно понимая, что Моррисон не кинулась за своим ухажером, чтобы утешить, рассказать о психических болезнях О'Донохью или еще что-нибудь в этом роде. Вместо всего этого Дженнифер опасно нависает над Колином, раздраженно высказывая ему свои претензии. Хочется перебить её, сказать, что ему будет плевать, даже если она будет в компании бомжей, но мужчина еще способен додуматься до того, что такие его слова будут выглядеть абсолютно идиотскими на фоне его же недавних поступков. Так что актер лишь бесстрастно взирает на женщину, дожидаясь, когда фонтан её негодования немного поутихнет. Сам он себе не признается, но в глубине души приятно наблюдать за Дженнифер, когда она злится. Блеск в глазах, сжатые губы, растрепавшиеся волосы - пожалуй, только ради этого и стоило устроить спектакль. Колин проводит ладонями по лицу, чтобы придти в себе и сконцентрироваться на разговоре, а не внешнем виде Моррисон.
- Не надо так орать. Лучше бы вместо этого побежала успокаивать своего нытика, а то вдруг он сейчас плачет за углом, я же такой плохой, я же так его обидел, - не может удержаться О'Донохью от того, чтобы еще раз не пройтись по недавнему члену их дружной и веселой компании. - И с чего ты взяла, будто я не радуюсь? Просто решил подойти, поздороваться, совершенно случайно уронил бокал, но я же не специально! Я что, похож на неадекватного ревнивца? Это ты там себе напридумывала всякого, - фыркает Колин и выуживает из кармана пачку сигарет. Если дело дошло до курения, то сушите весла, господа. Актер тянулся к пачке лишь тогда, когда либо нервное напряжение достигало своего пика, либо когда алкоголь в крови зашкаливал. Сегодня крайне удачно сошлись оба фактора.
Мужчине даже удается найти зажигалку, что безмерно радует его. Затягивается, всё еще сохраняя молчание и лишь изредка поглядывая на Моррисон. Чёрт, да что творится с его настроением? Он то готов разгромить весь бар, то теперь странно спокоен, что, пожалуй, пугает еще больше. Молчание становится напряженнее, О'Донохью чувствует, что нужно сказать хоть что-то, но в голову ничего не идет.
- Не волнуйся ты так, помиришься со своим трусливым мужичком. Можешь даже сказать ему, что я просто чокнутый придурок, твой преданный фанат и тому подобное. Он тебе поверит, вы будете счастливы, родите кучу детей и бла-бла-бла, - скучающим тоном вещает Колин, прерываясь лишь для того, чтобы сделать затяжку. Выдыхает дым в лицо Дженнифер и покровительственно хлопает её по руке, не акцентируя внимание на этом простом жесте, однако внутренне заставляя себя не выходить за рамки, а ведь так хочется сжать её ладонь, вызвать такси и отправиться на край света. Ну или хотя бы к нему домой. Но нельзя, это теперь для О'Донохью запретная территория.
- Давай я закажу тебе что-нибудь? Можешь считать это возмещением морального ущерба, - впервые за вечер в голосе мужчина слышится намек на искреннюю теплоту и дружелюбие. Это даже его самого застает врасплох, но слово, как известно, не воробей. Да и вряд ли Дженнифер согласится, только не после всего, что он наболтал сегодня. Так что Колин слегка дрожащей рукой тушит в пепельнице недокуренную сигарету и выжидающе смотрит на Моррисон, ожидая грубого отказа и поспешного ухода.

Вот кто мог подумать, что встреча со своим первым учеником, окажется настолько приятной, что со щек девушки не будет сходить этот глупый румянец. Ева терпеть не могла это свойство своего организма,  ведь он выдавал самые сокровенные эмоции, которые она пыталась скрывать от окружающих. Вот и сейчас. Юной Бэйли необычайно понравился этот молодой человек, поэтому она не могла скрыть это, ведь ее выдавало собственное тело. Ученик выглядел ненамного, но старше нее, поэтому она не видела другой формы обращения к нему, кроме как на вы. Да и воспитание не позволяло сразу с порога начать фамильярничать.
По-видимому,  мужчина заметил эту особенность ее организма, и с его губ не сходила улыбка, которая заставляла девушку краснеть еще больше. Ева наблюдала за каждым его движением, жестом или же взглядом, стараясь угадать, зачем же он пришел к ней. Он действительно не был похож на того, кто стремиться долго и качественно обучаться иностранному языку, в их случае – японскому. Вряд ли он собирался где-то его использовать, но если он хочет – значит надо попытаться его научить, не смотря на то, что он так понравился девушке, да и очевидно, что и она ему приглянулась, хотя кто знает, может он флиртует совершенно со всеми. Ее откровенно радовало, что день, который мог стать обычным, с каждой минутой обретал новые краски, заставляя ее радоваться, словно маленькую девочку. Блондинка никак не могла собраться с мыслями, поэтому для нее было важно отвлечься на что-нибудь другое, чтобы была возможность соображать на нужную тему, а не как ей нравится мужчина, который сейчас в ее квартире. Ее подруга Джин, которая осталась в Японии всегда смущала девушку своим поведением, особенно когда прямо при ней утаскивала понравившегося парня в кабинку туалета в каком-нибудь заведении. Сама же Ева не желала таких отношений, да и секса у нее не было как такового. Точнее, она переспала со своим молодым человеком, но как оказалось, он просто  спорил на это с друзьями. Этот случай принес ей разочарование в мужчинах, поэтому девушка и не задумывалась ни о чем таком, пока этот удивительный мужчина вошел в квартиру.
Не смотря на то, что Ева жила почти в центре города, у нее не было такой уж бурной личной жизни, как у многих студентов ее университета. Она частенько пропускала различные вечеринки, предпочитая посидеть дома, либо тренируясь в спортзале. Справедливости ради нужно сказать, что девушка около трех месяцев не занималась спортом и сейчас страстно желала продолжить занятия. Правда, в Японии, у нее всегда был партнер, а найти того, кому можно доверять, довольно-таки  непросто.  Все-таки,  мисс Бэйли пошла туда не ради веселья, а после серии нападений на девушек ее возраста, которых находили на стройках. Кое-кто поговаривал, что это маньяк, но так как у Евы не было того, кто мог бы защитить ее, пришлось учиться самой. На самом деле это пригодилось и не раз, к счастью, девушка всегда была прекрасной ученицей.
- А что, я выгляжу таким замученным? – Ева решила не отвечать на этот вопрос, видя, что ответ до боли очевиден. Ни смотря на его улыбку, в глазах было видна та усталость, которая появляется от длительной поездки. Это девушка знала по себе. Почему-то ей захотелось отменить занятие и просто дать ему отдохнуть, разрешить принять душ и накормить. Ева всегда была очень доброй, а тут в ее голове появились совсем не детские мысли, от которых щеки начинали просто гореть, но заинтересованный взгляд уже мимолетом скользнул по телу этого удивительного мужчины, с прекрасным чувством юмора, а это Ева ценила всегда.
Девушка искренне улыбалась, наблюдая, как мужчина включает свои актерские способности и начинает намекать на свои наклонности юного маньяка. Она ловко поправила волосы и продолжила наблюдать за ним, стараясь уловить каждую интонацию, с которой он произносил свои фразы.
- Добровольная основа? – Блондинка сделала вид, что задумалась, и с улыбкой продолжила, - Да, думаю это намного лучше, чем насильственно. Хотя не всегда. – Последнее она произнесла уже почти не слышно, искренне надеясь, что он не услышит, и они смогут все-таки начать урок, который уже явно никто не хочет, стараясь сдерживать свои далеко не учебные позывы.
- Секс? – Девушку словно кто-то вытащил из пучины мыслей, и ей показалось, будто еще несколько секунд и она сгорит полностью. Наблюдая за совершенно невинным лицом мужчины, Ева уронила ручку и, пытаясь найти ее взглядом, пыталась унять свое состояние. Бросив эту глупую затею, блондинка расслабилась и просто задумалась о том, что день сегодня самый лучший за последнее время. Хоть это и очень странно, не правда ли?
Тут мужчина снял свою куртку и устроился напротив, но он явно не настроен на учебу и девушка это прекрасно видела. Ей как-то доводилось проводить урок в школе, как практика от университета и она поняла, какие бывают сложные ученики. И пусть этот мужчина с шикарным именем делал вид, что хочет учиться, в глазах было другое. Он отвлекал ее забавными вопросами и Ева, конечно, посмеивалась над ним, стараясь не смеяться очень громко и показаться неучтивой. Но когда тот сказал про свидание, Ева улыбнулась и, наклонившись чуть ближе к нему, тихо произнесла:
- Если у вас получится произнести несколько фраз по-японски через тридцать минут, то  я уверена, что это шаг мы сделаем и я совершенно не против этого, скорее наоборот. – Легонько чмокнув его в губы, она отсела назад, словно ничего и не было. В очередной раз, встряхнув рукой волосы, она придвинула к нему тетрадь и ручку.
- Начнем с приветствий. こんにちは (Коннитива) – Добрый день. И пишется это именно так. – Она придвинула к себе тетрадь мужчины и быстро написала. – Повторите за мной, пожалуйста.

1

- Потому, что я так решил!
Такой простой ответ на не простой вопрос. Удивительно! Этот парень все больше и больше поражает Персефону.- Это, конечно, все очень мило, но такой ответ меня явно не устраивает. - и это было правдой. Такой простой ответ ее совершенно не устраивал. Ей было дико интересно почему Уизли так просто не хочет ее отпускать. Шутит? Или что-то более серьезное?- Фиг его знает! Это же Уизли! - сама себе отвечала девушка. Хотя такое легкое объяснение ситуации, вообще не давало никаких ответов. Панс съедал дикий интерес в сторону персоны Уизли. А все почему? Потому, что он не такой, как все чистокровные. Да, их считают предателями крови, но только почему? Потому что они отказались от всего того, что гложет Персефону. Но у них есть поддержка друг друга. А что есть у девушки? Ничего. А значит, надо терпеть то, что есть.
- Кхм, это, конечно, все очень мило, Уизли, но такой ответ меня не устроит. - склонив голову набок, сказала девушка, а на ее лице озарилась непонятная ухмылка. Ей было очень интересно нормальное обоснование от Джорджа. Хотя, если учитывать то, что это Джордж, то вряд ли она получит свое.- Поэтому я требую полного и развернутого ответа... - сказала девушка и добавила:- И честного... - вероятность того, что Джордж ответит ей правдой и честностью, крайне мала. Однако, чем черт не шутит? К тому же не зря девушка привыкла добиваться своего.
- Репаро. Красивый.
Услышав заклинание, девушка первым делом посмотрела вниз и увидела разбитого ангелочка, который вновь собирался воедино. Сначала стало на секунду обидно, а потом она взяла его из рук Уизли и положила в карман. Обидно, конечно, что разбился. Но зачем тогда нужна магия, если не для таких случаев? Подумаешь, разбился. Его функции от этого не прекращаются, насколько девушке известно.
- Спасибо, Уизли. - слегка улыбнувшись уголками губ, сказала девушка.
- И много тебе дало её изучение? Прости, но моя голова, не чердак, полный хлама. Зачем оглядываться в прошлое, когда дорога туда давно закрыта? Я смотрю в будущее.
- А тебе разве не интересно как жили наши предки? Их обычаи, традиции? По-моему это очень даже интересно. - тут же нашлась, что ответить девушка.- А что тебе мешает смотреть в будущее, изучая прошлое? Изучая прошлое, ты сможешь не повторить тех ошибок, что сделали предки. И чего же ты хочешь в будущем? - разговор приобретал достаточно интересный поворот событий для Паркинсон. - Наконец можно поговорить нормально, а не на всякие светские темы или о Том-Кого-Нельзя-Называть...
- Мне? МНЕ нет никакого дела до других! С чего ты...
- А ведешь себя так, будто есть! - стараясь держаться в себе, сказала девушка. Посудите сами, если бы ему было все равно, то он не начал бы разглагольствовать на тему "Гриффиндорец и Слизеринка". Ведь так? Он бы просто проигнорировал бы. Или, может, у него какие-то другие причины?
- Джордж? С чего ты взяла, что я Джордж?
Помолчав с пару минут, думая, что ответить, девушка смотрела прямо ему в глаза, в глаза цвета неба. Они так и манили к себе, что бы тонуть в них, как в море. Мотнув головой, девушка все же нашлась, что ответить.- Просто знаю и все, Джордж. - сделав акцент на его имени, сказала Персефона.
- Ну раз сделать мы ничего не можем, предлагаю хотя бы выйти отсюда, иначе этот запах сведет меня с ума. - еще раз глубоко вдыхая, набирая воздуха в легкие, сказала девушка.- Как считаешь?

2

Когда ты рядом со мной - это самый чистый кайф.

- Прости, ничего смешного в этом, конечно, нет.
Удивлению Паркинсон просто не было предела. Даже на лице ее читалось нескрываемое изумление. Уизли, причем ни какой-нибудь, а один из близнецов, согласился с ней. Правда, это больше выглядело как тупой смешок над ее замечанием. Но все же, Паркинсон показалось, что ему вправду было то ли стыдно, то ли еще чего-то.- Удивительно! Как можно смеяться в такой не смешной ситуации. Хотя стоп, о чем это я? Это же Уизли. Тут ничего удивительного нет. - к слову о том, что он и один из его братцев близнецы. Как бы это странно не звучало, но Персефона могла их различить. Пусть не сразу, но через некоторое время она спокойно понимала кто есть кто.- У них совершенно разная мимика лица, пусть и выглядят внешне они почти одинаково. - на удивление самой себе, заметила девушка. Нет, ну он издевается что ли, да? Все смотрит и смотрит, в упор. Не сквозь девушку, а точно в упор. От такой наглости Паркинсон не могла не удивиться. В очередной раз за этот день... Интересно, сколько ей еще предстоит так вот удивляться? Причем ладно бы ее удивляли разные вещи, так ее удивляет один Уизли. Ну не смешно ли, а?
- Не дам.
Почувствовав тепло его руки, девушка слегка покрылась румянцем, а тот ангелочек, что был в ее руке выпал и разбился.- Одни убытки от этого похода в Хогсмид. А ангелочка жалко... - пытаясь отвлечься от прикосновения Джорджа, подумала девушка. Развернувшись к нему лицом, но не отпустив руки, девушка смотрела на него в упор с искрой в ее карих глазах.
- Почему? - один такой простой вопрос. А ставит в тупик кого захочешь. Многие даже и не знают, что сказать на такой вопрос. Вот пришла тебе в голову идея, думаешь: "Все, пойду осуществлять". А тут находиться человек, который все портит своим "почему?", и ты тут же забрасываешь эту идею, потому что не можешь найти должного объяснения.
- Я не знаю. Видимо, исторически важная, разрушительная и совершенно убойная...
После одной лишь фразы девушка раскраснелась хуже, чем помидор, но взгляда от Уизли не отвела. Персефона не глупая и прекрасно поняла, что то, что она хотела скрыть от него, вырвалось наружу. С одной стороны, ей стало легче в душе. С другой, она не особо хотела подрывать свой авторитет чистокровной волшебницы в окружении своих друзей.- Черт-черт-черт! Что я наделала?!- О да, ты прав, это сложилось еще со времен основателей. И если бы ты учил Историю магии, то тебе бы это было прекрасно известно, Уизли. - не смотря на раскрасневшееся лицо, сказала девушка.
- Ах, забыл, у вас же не принято совершать спонтанные поступки. Может, походим по школе с опросом аля "Что вы думаете о допустимости дружбы Гриффиндора со Слизерином?". Или, может, вообще сходим в кабинет Амбридж за подписью-уу... оу...
И вот тут Паркинсон не выдержала. Краснота спала, что не могло не радовать. Вырвав свою руку из его, она начала чуть ли не кричать:
- Уизли! Неужели ТЕБЕ так важно мнение общества? С каких это пор Гриффиндорцам есть дело до других? Что такого могло произойти, что что-то поменялось, а? Ты не можешь найти себе объект для шуточек и решил пошутить надо мной? Не получится! Это ни разу не смешно, Джордж...
Персефона хотела что-то дальше прокричать, однако рыжеволосый выдал фразу, которой она ну никак не ожидала.
- Паркинсон... кажется, я разлил Амортенцию.
И действительно, принюхавшись, она почувствовала свои любимые запахи, среди которых различила мед, свежескошенную траву, и запах духов... Духов, которыми пользовался лишь один человек... А как оказалось сейчас и два... Это был запах духов Джорджа Уизли.- Что за хренотень? Мерлин, ну за что мне это? - обращаться к всевышнему входит в привычку у девушки. Определенно да.- Ну, что я могу сказать, молодец... И что делать?

я никогда не любил строить планы, собственно этого никто и не требовал, так что сегодняшний семейный ужин скорее не запланированная заранее встреча, а самая настоящая традиция, успевшая стать ритуалом и принятая всеми членами моего большого семейства. надо сказать, что довольно необычно было видеть их всех в Лос-Анджелесе, ведь все обычно случается наоборот – я езжу к ним, в родной южный Стокгольм, где так много напоминает мне о моем детстве, пробуждая воспоминания из черепной коробки и предоставляя мне возможность почувствовать те самые забытые эмоции, которые я испытывал. это здорово, я считаю, но у каждого будет свое мнение, на сей счет, и не мне их переубеждать. а иногда все скатывается в пропасть. нет, ничего дурного, просто появляется пустота которая должна быть заполнена сиюминутно, чтобы не разрослась до размеров собственного эго. разумеется, оно есть у всех представителей рода человеческого, включая меня самого. что до меня? я просто сижу в столовой своей квартиры и понимаю, что этот вечер, наконец, закончен. со стороны может каждому показаться, будто я – вселенское энергичное существо, но это далеко не так и даже моей выдержке нужно отдохнуть. я мысленно усмехаюсь. это действительно забавно, учитывая, что мне нравится все таким, какое оно есть. может, я какой-то оптимист, не знаю, но сейчас я и вовсе знать ничего не хочу, а только взять и растянуться на холодном полу. жара – штука коварная, коварная и хитрая. она проскальзывает всюду и заставляет медленно коптиться в собственном бренном теле до тех пор, пока логика не взмолится о том, что по-хорошему надо включить если не кондиционер, то хоть вентилятор. вообще, все это было бы очень хорошо, хотя и сейчас все просто отлично, если бы не цела гора посуды, к которой надо возвращаться. что ж, за все приходится расплачиваться, так или иначе, но никто не говорил, что это время не может быть совмещено и с приятным, помимо полезности как таковой. ну а что? во-первых, настроение в пределах допустимой нормы; во-вторых, я не один – со мной осталась Кристин; ну, а в-третьих, есть еще и не открытая бутылка вина. если все это скомпоновать, то получится недурное завершение сегодняшнего вечера, но дилемма так и останется дилеммой, если не разрешить ее с самого начала. и мир явно сходит с ума, если решил, будто я смогу справиться с этой загадкой века. разумеется, подумать головой и все же взяться за дело я мог, в конце концов, должен был, ибо квартира моя и тарелки тоже мои, а не чьи-то еще. звучит еще смешнее, чем выглядит, но опять же…кто спрашивал мое «веское» мнение? верно, никто не спрашивал и даже не собирался, что логично. наверное. за окном уже почти стемнело, а на часах…впрочем, не важно что там, на часах, и какой по счету круг делает часовая стрелка за сегодняшний день. она не может идти быстрее или, наоборот, медленнее. и сейчас я просто готов открыть нараспашку все окна и двери, чтобы убрать эту саднящую духоту, чтобы прогнать застоявшийся сухой воздух, который, кажется, уже можно есть ложкой. но это просто иллюзия восприятия и потому я спокойно смотрю на женщину, оставшуюся со мной в моей квартире. спокойно, тихо и вообще просто хорошо.

черепная коробка готова треснуть в любую минуту, просто ради того чтобы треснуть, а не по какой-то другой причине. ощущение сюрреалистичности и всемирного потопа отходят несколько позже, через пять минут, когда у меня в руках таблетка аспирина и стакан воды. ледяной, освежающей. кофе в моем случае уже не поможет – станет лишь хуже, но я готов благодарить всех святых, в которых не верю, за то, что сейчас нигде в округе не шумит громкая музыка и не раздаются полицейские сирены. все возвращается в нормальное русло, в то, в котором все пребывало изначально. приподнятое, едва ли не счастливое, хотя повода нет особо никакого. ну, почти. и жара уже не кажется такой всепоглощающей, самозабвенно сжирающей все легкие и выходящей испариной на лбу. вовсе это не температура, может разве только переутомление, но и тут нет никаких поводов для беспокойств. штопор уже в руках, а как он туда попал я уже, и вспоминать не берусь – слишком мелочно, ненужно на данный отрезок времени. мне интересно, что сейчас видит Кристин: съехавшего с катушек шведа или обычного Александра. ставлю на первое и про себя же усмехаюсь, чисто по привычке на автомате улыбаясь как обычно. это н о р м а л ь н о. в принципе так всегда должны проходить вечера в моем понимании: спокойно, без лишних хлопот и вообще в идеале сидя у камина с книгой в руках. возможно, я несколько идеализирую свое представление о том, как должен жить среднестатистический человек. что ж, я даже и не вспоминаю о своей карьере в стенах своей квартире. это пустое, на мой вкус. я бы сказал даже чрезмерно, но молчу и просто откупориваю оставшуюся бутылку вина. польское, полусухое, красное. не помню, чтобы у меня такое было, но я и так без понятия, что там у меня в холодильнике творится. быть может там у меня какой-нибудь барабашка или домовой завелся и теперь следит за моим пропитанием. если так, то… что ж, кажется, я здорово недоплатил за холодильник. а иронии-то во мне сейчас хоть отбавляй и сдавай в специализированный ломбард – состояние выйдет неплохое.

- итак, за что будем пить, госпожа? – я лукаво смотрю на женщину, держа в руках открытую бутыль, - надо же как-то избавляться от оставшегося спиртного – оно мне лет этак двести еще не пригодится. почему именно двести я и сам не решусь ответить, хотя бы потому, что эта цифра сама каждый раз всплывает в моем мозгу в подобных ситуациях, которые случаются, не так уж и часто, если подумать и припомнить все в таком роде. – ко всему прочему это еще – судя по этикетке – и что-то необычное, во всяком случае новое так точно, ибо до этого я в своих скудных запасах этого не встречал. и, правда, я редко держу дома алкоголь и максимум что у меня можно найти: полупустой графин с портвейном, которому уже добрые годы, и, наверное, кьянти. в остальном я самый настоящий трезвенник, ну или почти, так как мои выходы на вечеринки с друзьями абсолютно не считаются за попойки мирового масштаба.

мне незачем спрашивать у кого бы то ни было насколько хорошо закончился этот вечер потому как я и сам знаю что эпилог семейной встречи был благоприятным, правильным. да, скорее всего тут подойдет именно это слово. п р а в и л ь н о.

Ye-Ye-Yesterday, love was such an easy game to play
Now I need a place to hide away
Oh, I believe in yesterday

- Хей. Ты хочешь поиграть в доктора и лечить мои сердечные приступы? Смеюсь, чуть толкая парня в плечо. Шикарная ситуация, ничего не скажешь. Он. Разбитый, за которым сейчас нужен только присмотр. И я. Рядом. В статусе лучшей подруги. Не так я себе представляла этот год. Те дни нашего счастья. Мама не могла узнать меня, когда я залетала домой и шла словно пьяная. Она смеялась надо мной, что я наконец-то обрела головокружительное чувство. Обрела и потеряла. После разрыва с Пейном я была просто убита. Каким бы сладким тогда это не казалось, но он был мне необходим. Но я не могла прикоснуться к нему. Прикоснись я хоть миллиметром своей кожи к его - я бы не сдержалась и не отпустила бы его. А ему надо было становиться на ноги и не терять своих поклонников. К тому же эта его "девушка"... Мы никогда не поднимали тему о ней или Джастине между нами. Может у нас что-то и проскальзывало, особенно если фанаты пытались нас поймать этими вопросами, но дальше поверхностей никуда не уходило. Мне было... противно слушать, что он с ней. Потому что она, в тот момент, занимала его сердце. Не я. Это душило и порой я не сдерживала эмоций, разбивая очередную любимую вазу или стеклянную бутылку от пепси. Я искренне не знала что Лиам чувствовал к ней, да и знать не хотела, однако именно то, что мы отдалялись друг от друга бесило меня. Может в этом виноват Бибер или девушка Лиама, но мы отдалялись. Это было просто невыносимо: звонить ему и натыкаться на голосовую почту, потому что он с ней. Или же проверять свою почту и находить сообщение в то время, как мы с Джастином были в каком-нибудь клубе. Ох. Только вот один Бибер разгадал меня. Как удалось? Видимо даже все отмазки, что мы с Лиамом остались лучшими друзьями после трёх дней становления нашей "любви" не оказывались достоверными.
- Как там Энди? Я поднимаю глаза на Лиама и не понимаю что мне ответить. "Любимый, любимый Лиам. Ты вынес друга из горящего дома, однако он сейчас находится в интенсивной терапии, так как его грудь достаточно серьёзно пострадала"? Он не переживёт. Вскочит и понесётся туда, как бы я не удерживала. Да чёрт возьми, даже если я его сейчас тут насиловать буду он всё равно убежит к Энди не смотря ни на какие уговоры. Да и нервничать ему пока нельзя. И так пережил сколько за это время. Прости. Придётся соврать. - Он пострадал, но идёт на поправку. Когда я видела его в последний раз его уже перевозили в палату. Не волнуйся, думаю через день/два ты сам сможешь к нему сходить. Тебя ведь не удержишь, знаю, проходили. Чуть краснею, вспоминая один момент из наших "отношений", после чего получаю мысленный пинок от сознания. Надо прийти в себя, а то ещё сболтну лишнего или мы снова отойдём от какого-то возвращения к паре словами "понимаешь..". Тоже было Тоже проходили.

Yesterday, all my troubles seemed so far away
Now it looks as though they're here to stay
Oh, I believe in yesterday

Целую его и замечаю невесомый ответ. Пейн. Ты сейчас и правда... отвечаешь мне на поцелуй? Мои руки так и тянутся лечь к нему на лицо, провести пальцам по скулам, что так обожает Лиам, пройтись своими губами по ним же, потом соблазнительно перейти на шею. Чёрт, если бы не эта девочка которая... спасла меня. О чём я вообще думаю. Закусываю нижнюю губу и стараюсь не смотреть на парня. Щёки пылают, будто я стою перед ним голая и собираюсь сделать немного не приличные вещи, но вот сейчас всё немного другое. - И правда, оригинально. Даже очень. И неожиданно Я готова проводиться сквозь землю. Что он говорит? Да, неожиданно... Пейн, ты можешь хоть немного подсказать что мне делать дальше? Уйти или признаться? Опускаю голову и чуть слышно шепчу - как же я скучала по этому... Улыбаюсь сама себе и поднимаю глаза на парня. - Мы же не можем без оригинальности. Забыл?
Пока он рассказывает мне историю, которая произошла вчера у них, я медленно провожу пальцами по его рукам, которые сейчас мне доступны. Бедный Пейн. И что же теперь делать? Сколько придётся ждать? - Не умеешь ты ждать сюрпризов с моим пикником. Тяжело вздыхаю и румянец постепенно уходит с моего лица. Но нас снова прерывают. В палату входит какая-то медсестра, предположительно лет 40 и держащая... ножницы. Мысленно прокручиваю в своей голове все варианты, которые сейчас могут произойти, из-за чего даже встаю со стула, но она сама пресекает все мои мысли, когда аккуратно разбинтовывает руки парня, разрезая бинты ножницами. - Доктор сказал, что Ваши руки будут заживать лучше, если сейчас снять бинты. Главное обрабатывать их специальной мазью и всё будет хорошо. Так же завтра вы можете выписаться, так как огонь почти  не дотронулся до Вас. Облегчённо выдыхаю воздух, который был всё это время во мне, но когда она ставит на его кровать крем, я чуть улыбаюсь. - Можно я сделаю это? Я была лучшим скаутом, так что сумею обработать руки. Просто мне есть за что ему отомстить. Чуть усмехаюсь, смотря на лежащего Лиама, когда медсестра немного мешкается, но уходит с бинтами за дверь, оставив нас наедине. - Давай руки. Снова сажусь рядом с ним и, открыв крышку крема, постепенно наношу мазь на пострадавшие участки кожи. И зачем ему забинтовали так, что бы он вообще не мог пошевелиться? Всё же хорошо, лишь несколько маленьких ожогов. Но факт остаётся фактом - его убить мало за такие стрессы.

как-то тяжело становится вдыхать, пропуская горячий воздух через свои легкие, которые не хотят подчиняться моим импульсам и начинаю задыхаться. не хватает кислорода. не хватает всего. абсолютно. его. его_ прежнего. нас. все как-то моментально изменилось, хотя, возможно, все было так и с самого начала. он отстранился, заменив собой какую-то прохладу, в которой чувствуешь себя неуютно даже в самую ужасную жару. мурашки бегут по коже. по спине, по пояснице, расходятся по рукам. я ведь чувствую, что что-то не так. влюбленная женщина всегда чувствует, когда мужчина, которому принадлежит ее сердце, отстраняется и отдаляется. так и со мной. может, еще потому что хорошо развита интуиция — а черт знает. но каждый раз, когда я нахожусь рядом с джереми, мое сердце замирает. и если раньше оно замирало от счастья осознания того, что он мой, что он — мое все, на что я могу положиться в этой жизни, единственный, кому я могу доверять, тот, который будет со мной всегда, в независимости от ситуации или настроения, то сейчас мое сердце замирает, когда мой внутренний голос содрогается от вопроса 'а все ли между нами по-прежнему?'. иногда эти мысли не дают мне спать, мешают спокойно закрыть глаза и погрузиться в крепкие объятия морфея, забывшись обо всем. они нагнетают все больше и больше, надо мной будто нависает какая-то грозовая туча, которая вот-вот грозится разразиться небывалым громом и грозой, переходящих в шторм. шторм эмоций, уводящий куда-то далеко отсюда, в свой небольшой мирок, куда хочется бежать каждый раз, когда происходит что-то, что заставляет меня перестать быть собой и погрузиться в свои тревоги и волнения.

джереми. его имя, которое эхом отдается внутри меня. он стал вести себя по другому — из мужчины, который сам всегда предлагал встретиться, он стал более недоступным и отстраненным в плане наших встреч. теперь постепенно инициатором становилась я. он мог забыть о том, о чем мы договаривались, о месте встречи или перепутать время, мог вообще все отменить, ссылаясь на усталость. нет, я не виню его. конечно, карьера актера подразумевает под собой какие-то недостатки, в том числе и редкие встречи, особенно когда твоя карьера с каждым разом идет ввысь. может, я просто все накручиваю, как зачастую любят делать женщины. я в растерянности и совсем не знаю, что делать и как мне быть. продолжать и дальше делать вид, что все хорошо, что я не замечаю явных перемен в наших взаимоотношениях, или же прямо спросить его о том, что же происходит? если в первом варианте я вряд ли долго выдержу, прежде чем сломаться, то во втором... я либо сломаюсь сразу, либо пойму, что мне давно пора к своему психоаналитику, чтобы он убедил меня в том, что я психически уравновешенный и вменяемый человек. да, понимаю, что все таки надо поговорить с ним. и, пусть даже если между нами действительно все переменилось, пусть он нашел себе кого-то другого, пусть это сломает меня до нестерпимой боли в грудной клетке, словно мои ребра ломают, а когда они срастаются, снова и снова бьют по ним, измельчая в порошок. я переживу. когда-нибудь, со временем, я справлюсь с этим. но я должна знать, что произошло и почему он молчит об этом. почему представители сильного пола всегда умалчивают о чем-то, что сподвигает их на это? нежелание причинить боль или трусость? нежелание говорить правду или отчаянное размышление о том, что сказать? я не знаю. складывается такое чувство, что за все свои года, что я живу в этом мире, я не узнала ровным счетом ничего.

мысли, что нещадно копошатся в моей голове, не дают покоя уже который день. размышляю обо всем — о том, как мы с джереми познакомились, как он сразу же произвел на меня впечатление какого-то особенного человека. как мое первое впечатление меня не подвело. думаю о всех тех днях, что мы провели вместе, о моем искреннем и заливистом смехе, о том, с какой нежностью он смотрел на меня каждый раз. а потом все это исчезло и место заняла пустота. серая, с каждой минутой все сильнее и сильнее разворачивающая свои когти и цепляющая меня в свои объятия. нет, я все так же люблю этого человека, но и он же умудряется причинять мне самую большую боль в моей жизни. знаю, что неосознанно, знаю, что он этого не знает. но так происходит. раз за разом, после каждого его 'увидимся позже' или 'я перезвоню, у меня вторая линия', после чего он все таки не перезванивает. угнетающе_ больно. подавляюще_ больно. невыносимо. нестерпимо. остается только подвывать от уносящей меня боли. но нет, я же 'сильная' и я со всем справлюсь и даже с этим. поэтому покидаю квартиру, нацепив на свои губы легкую улыбку. так, будто ничего и не происходит. так, будто все в порядке вещей и именно так и должно быть. кажется, я наконец-то готова поговорить с реннером обо всем. знаю, что этот разговор будет до безумия тяжелым и я еще сто раз пожалею о том, что вообще затеяла его, но мне это необходимо. мне необходим толчок в любую_ сторону, чтобы я могла продолжить двигаться дальше, не зацикливаясь на своих внутренних терзаниях, заполнив эту давящую пустоту чем угодно — еще большей болью или же облегчением. дом реннера находится недалеко, поэтому я решаю не брать такси и пройтись пешком. конечно, вот так просто идти по лос анджелесу — не шибко хорошая идея, но мне необходим кислород, необходимо успеть осмыслить все то, что я скажу своему возлюбленному мужчине. видимо, сегодня я выгляжу совсем отвратительно — на улицах меня никто не узнает или, быть может, не решаются подойти из-за не слишком располагающего к беседе выражению лица. и правильно, сегодня я не настроена на автографы_ совместные фотоснимки_ бессмысленную болтовню. люди чувствуют это, это отражается в моих глазах. вопреки моему первоначальному желанию обдумать все заранее, я стараюсь выкинуть из головы все свои мысли, чтобы выглядеть более спокойной, а не встревоженной чем-то и просто иду и иду вперед, рассматривая разгоряченный от неумолимого солнца асфальт.

у дома джереми я оказываюсь спустя пятнадцать минут и как-то нерешительно нажимаю на кнопку звонка. в доме, по сторону двери, слышится приятная уху мелодия, а я обхватываю себя руками, будто пытаясь защитить от того, что может произойти дальше. а вообще, с чего я взяла, что реннер сейчас дома? а я ведь даже не знаю, где он сейчас. прошло несколько дней с того момента, как мы в последний раз созванивались и то это был совсем короткий диалог, двухминутный, не дольше. в конце которого он сказал, что занят и повесил трубку. джереми, мой милый джереми, что ты делаешь со мной? что ты творишь? почему не можешь объяснить сразу, а не вот так обращаться со мной, будто я вовсе тебе не нужна? а, может, и действительно не нужна. мотаю головой из стороны в сторону, пытаясь прогнать не прошеные мысли, в то время, как дверь передо мной открывается и я вижу его.
— нам надо поговорить, — без приветствия и даже не подняв взгляд ему в лицо, говорю я прежде, чем он сам успевает хоть что-то сказать. набравшись моральных сил, смелости и какой-то доли нахальности, кладу руку на входную дверь и распахиваю ее, тут же входя в дом. плевать, что он не сказал мне, что я могу пройти. к черту эти принципы, иначе он вновь отмахнется от меня и тогда все окончательно будет потеряно.
только когда я скрываюсь от полуденного солнца и джерри закрывает за мной дверь, я, стоя посередине прихожей, наконец решаюсь повернуться к нему и взглянуть в глаза. эти серые дурманящие глаза, вечно сводящие меня с ума и окутывающие какой-то своей особой магией.
— у тебя кто-то есть? — выпаливаю я, перейдя сразу к делу. собственные руки вновь непроизвольно обхватывают меня. должно быть, я выгляжу сейчас как девочка-подросток, доведенная до состояния пред_ истерики. — ну, то есть, знаешь... между нами что-то переменилось. и я это вижу. и нахожу в этом только одну причину, — пытаюсь немного сбавить обороты. волнуюсь настолько, что мой французский акцент становится более заметным, но сейчас не время комплексовать. к черту. я должна все знать. все, что происходит в голове у этого мужчины.

Жизель никогда не думала, что когда-либо сможет предать Рай и отречься от всего, что у неё было: от расположения начальства, от доверия братьев и сестёр, от способностей, дарованных ей за безукоризненную службу. Она и представить не могла, что однажды променяет небесный устав на сладкие обещания Кроули, которым почему-то будет верить, а после станет чуть ли не его правой рукой. Впрочем, ещё совсем недавно ничего этого не было и в принципе быть не могло, но ведь ничто не вечно, да и тайное рано или поздно становится явным, верно? Всё изменилось. Очевидно, не осталось ничего от прежнего режима на небесах, теперь каждый волен делать всё, что ему вздумается. Пожалуй, нет ничего страшного в том, что Жизель сделала свой выбор, и неважно, каков он именно. Впервые за тысячу лет она приняла решение самостоятельно, без чьей-то наводки, без приказа свыше. Она просто сделала это и всё.
Неважно, что встала на сторону демона. И что, что он Кроули? Пусть, теперь он даже не король Ада, он обычный демон перекрёстка, коих тысячи. У неё отняли покой, он же потерял власть. Каждому пришлось пойти на жертвы в этой войне. Никогда не знаешь, что будет завтра, так почему бы не обеспечить себе более-менее мирное сегодня?..
- ...такие дела. Мне иногда кажется, что за мной охотятся все семь небес и за мою голову объявлены несметные сокровища, но потом я понимаю, что ничего этого нет... что всё это только кажется. Какого чёрта их должна волновать очередная сбившаяся с пути истинного неудачница? Сейчас другое время, думаю, у них есть проблемы помасштабнее... наверно. Понимаешь?
Ещё темно, солнце встанет как минимум через час. На улице никого, не считая две расплывчатые фигуры под тусклым светом фонаря. Она стоит, облокотившись на столб, он лежит, обнимая его. Неприятный запах алкоголя доходит до Жизель и она понимает, что парень, кажется, провёл в таком положении всю ночь. Пятнадцать минут назад он собрался с силами и поинтересовался временем, но девушка даже взгляда не бросила на наручные часы, ибо какая разница, через сколько вновь идти и напиваться этому несчастному юноше? Вместо ответа на вопрос она принялась разглагольствовать на тему того, что происходит в мире и в её жизни отдельно. Вряд ли парню было интересно, а даже если и было, то наверняка он принял Жизель за городскую сумасшедшую, если, конечно, не решил, что уже сам сошёл с ума. Глупое, глупое создание. Но вот она поднимает глаза на окно отмеченного дома, она явно ждёт кого-то в нём увидеть и она видит. Спустя мгновение у фонарного столба остаётся только тот пьяница, а Жизель, тем временем, осматривается в коридоре скудной, но достаточно уютной квартиры.
Она перенеслась бесшумно, так, будто здесь и стояла все это время, но остаться незамеченной не удалось. Сегодня ее целью будет не обычный человек и даже не какой-нибудь охотник. Жизель пришла сюда за своей сестрой, практически ничем от нее самой не отличающейся. Немного потоптавшись на месте, она мягко ступает навстречу раздающимся с кухни шагам.
Шаг, другой, и вот они встретились лицом к лицу:
- Здравствуй, Рахиль.

в голове идет счет на "три". я погибаю на "три", падаю на "три", рушусь на "три". все на три. раз, два, три.
рассвет не наступает, закат остается самым верным другом в мире, где все перевернуто верх ногами, а разум уплывает туда, где нет края.
без-гра-нич-ность.
спаси меня, вечность.
я молюсь каждый день неизвестному богу, какими-то своими молитвами, которых никто не знает, запрокидываю голову наверх и понимаю, что ничто не спасет. пора переставать верить. наложить обет, повесить замок, запереть на засов. что угодно. не верить. ни в себя, ни в других, ни в мир.
особенно мир, который так обманчив.
хэй, мам, а ты знала? ты догадывалась, что меня ждет? ведь я и в половину этого не заслужила? или заслужила, а? ты думаешь так, да? да!? ответь же ты мне, шалава, которая меня родила! черт. закрываю ладонью свое лицо, чувствую, как начинаются трястись плечи. я не могу себя контролировать. я пропала.
моя мама - шалава.
хуевые что-то мне выдаются рифмы. и я опять скатываюсь до уровня шального гопника, что перебрал с дешевым пивом с уличного ларька, да и перечитал на ночь канта. или мураками. или кого еще там читают сейчас эти любимые всем ванильные пёзды?
гребаный рой мыслей, которые невозможно остановить. я подобна остывшему холодному завтраку на столе недоартера/недочеловека, изношенному молью пальто бывшего морехода/кого-то.
я умираю.

у нее трясутся руки. жизнь кончается. впервые она ясно представила перед своими глазами песочные часы, точно отмеряющие время, которое ей осталось. тридцать три месяца. тридцать три несчастья. привет, лемони сникетт, кажется, кто-то тебя явно перечитал в детстве.
длинные пальцы вцепляются сильнее в сиденье стула, а тело качается вперед-назад подобно маятнику. теперь все в ее [оставшейся] жизни будет напоминать ей беспощадное время.
время, которое ей не досталось.
она встает на ватных ногах, хватается за дверной косяк, облокачивается на него и продолжает беззвучно плакать. в ее мире больше ничего не осталось. ее мир потерпел сокрушительное фиаско.
крах.
на латинском оно звучит fragosus. ее собственный крах.
больница вся белая. она не смотрит наверх, не обводит все вокруг взглядом, потому что знает и без этого. белое-белое. как первый выпавший снег, который ей толком не довелось увидеть. как зубная паста, которую только-только выдавили из упаковки.
белое.
чистое, девственное.
куда ей до этих понятий? куда ей до всего того, что связано со светлым, теплым и добрым? рэй, выросшая в условиях, созданных самостоятельно лишь с минимальным влиянием окружающих, никогда не попадала в такую среду. она целенаправленно и твердо обходила ее стороной, чтобы потом не пожалеть. что-что, а вот жалеть блэквуд младшей совсем не хотелось.
из больницы она так и не выходит. снова опускается на стул, снова закрывает ладонями свое лицо, чтобы больше никто из сидящих здесь, в этом чистом помещении, не увидел ее грязных слез. она грязная, погрязшая, опротивевшая этому миру. никто не смотрит на нее. в этом месте слезы - привычная реакция. в этом месте люди узнают, что смерть уже близко, а кто-то, что женщина в черном с косой на плече отступает. они даже не шевелятся, когда она, уже не способная сдержаться, начинает рыдать в рёв.
последний раз рэй блэквуд плакала, когда десять лет назад на заднем дворе дома скончался пес, которого она спасла от удара машины.
теперь только скончается не кто-то, а она сама. на секунду ее рыдания прекращаются. она поднимает глаза с пола, смотрит на стену напротив, внимательно изучая несуществующие узоры и дорисовывая их самостоятельно, и где-то в ее голове мелькает мысль, что она тоже больше не она.
а кто-то.
и так ей становится легче.
наконец, рэй поднимается, натягивает на себя куртку и выходит на улице. свежий воздух, обдувающий ее лицо, коробит. она морщится. все вокруг пропитано зеленью, светом, яркими красками, и она, только что узнавшая о своем конце, начинает люто ненавидеть весь окружающий мир. ей хочется начать проклинать, кричать и снова плакать.
ее ноги сами несут тело к машине, пальцы открывают дверь, она садится и уезжает. куда - еще не знает пока. она не слушает радиостанции принципиально. ей не нравится весь этот современный шлак, что они слушают, поэтому девушка впихивает флешку с альбомом dead man's bones и сбавляет скорость. только спустя полчаса этой бессмысленной езды она понимает, что все это время кружилась вокруг дома лучшей подруги. ей не хочется рассказывать, но она нуждается в этом.
желание против обязанности.
желание против нужды.
- кларисса? - рэй отпирает дверь ее дома, заходя внутрь. она озирается по сторонам, чувствует, как тепло приближается к ней, как все вокруг хочет ее обнять, а уют - это то, чем всегда отличался дом ее подруги, и, беспричинно, опускается на пол, начиная плакать. дверь она не запирает. воздух врывается в коридор, начинает играть с вещами на полках, с бумагами, с ее собственными волосами.
жизнь кончается.
рэй это понимает, поэтому плачет.

-Господи,прикрой свой срам,почему я должен это просить?
-Господи,да разве такое время для штанов?!

Питтсбург. вечер.
- Джек, ты свихнулся? Что это за дрянь? Я прищурился и недоверчиво посмотрел на небольшой тюбик в руках у парня. Конечно с первого взгляда было понятно что это, но с трудом хотелось верить своим мыслям. В голове сразу стали мелькать черно - белые картинки, словно кинопленка. Этот тюбик с таблетками, вызвал у меня воспоминания, и причем не самые приятные...местами. Последний раз когда мы с друзьями собирались вот так, просто отдохнуть за кружками пива, пообщаться, закончилось трех дневным прибыванием в обезьяннике. С моим статусом и местом работы,  ну никак нельзя светиться в газетах, и уж теболее в таком виде.
Я кинул мельком взгляд на друзей, которые тоже с недоверием пересматривались, и лишь Шен злорадно ухмылялся. Ну конечно, он знает толк в "отдыхе". Не медля, он схватил у Джека баночку, и достав пару таблеток, положил их себе на язык. Посмотрев на него, и поняв что с ним вроде все в порядке, даже более того, я тоже взял себе. Так же повторили и остальные, Лиам и Уолтер. Ну а что, терять нечего. Так как в баре почти никого не было. Никто и не заметил их действий. Джек умел скрывать улики.

Лас - Вегас. День сменяет вечер.
Мама мама, где ты? Я заблудился, мама?! Мне страшно. Потерянный мальчик лет 12 истошно кричал и метался по лесу, освещенный утренним солнцем. Он не знал куда себя деть. Он упал на землю и начал громко рыдать.  На его голос прибежал старик. рядом со стариком вертелись сексуальные нимфы. Мальчик мгновенно перестал плакать. Он был зачарован этими необычными созданиями. А они лишь мило улыбались и гладили парнишку по голове, успокаивая. Мальчик сел, оперившись  дерево, находившиеся рядом. Он не мог ничего сказать, лишь смотрел и хлопал длинными ресницами. У старика была длинная борода и почти не было одежды. Лишь набедренная повязка и мантия. Он протянул парнишке красивую бутылку с жидкостью. Она была украшена драгоценными камнями, а горлышко было покрыто золотой пылью. Мальчик без промедления взял ее и сделал глоток живительного напитка. Сначала ему показалось что это была просто вода, но настолько вкусная и приятная на языке, что он жадно допил ее до дна. Но вскоре его горло начало жечь, и появился жутко не приятный привкус. Парнишка закашлял и упал на спину. Все исчезло.

Резкая боль в голове и  тошнотворный вкус во рту. Я медленно встал, потирая больной лоб. Судорожно пытаюсь вспомнить свой сон. Жуткий, но в тоже время такой реалистичный.
- Это только сон. Странный сон. Последнее время мне вообще сны не снились, Весь сон происходил быстро. Ночь и сразу утро. А тут приснился сон, причем цветной (!).Осмотревшись вокруг, я тут же проснулся, словно лед за шиворот кинули. Везде был хаос. Вернее в квартире в которой он оказался был хаос. Разбросанные вещи, разбитая ваза, торшер и люстра. Хотя в общем вид у комнаты был дорогой.
- Что произошло? Приподнявшись, и оперившись локтями, я пытался найти своих друзей. Ведь мы роде все вместе отдыхали, пили пиво, да и просто хорошо проводил время. Тут же мне на глаза попались Шейн и Джек лежащих в обнимку, в одних штанах. Не останавливаясь на них взгляда, я стал осматриваться дальше, при этом медленно вставая. Головная боль стучала в висках, не давая покоя. Наконец - то встал и направился к окну. По пути споткнулся о что - то мягкое. Опустив глаза вниз, обнаружил на полу Уолтера, который изрядно был потрепан. Переведя взгляд на себя, я понял что тоже нахожусь не в лучшем виде. В одних трусах и почему то вместо обуви, плавательные шапочки на две ноги.
- Что за? сняв быстро их с себя, и перешагнув через друга, подошел к окну. После этого, мои глаза окончательна открылись. Вид конечно был потрясающим. Заходящее солнце, море огней от развлекательных зданий и....и второй этаж. По ходу дела, это была чья - то квартира. Чья именно, понятия не имею, да и сейчас это не так важно. нужно найти Лиама.
Потерев виски, я направился в ванную. И какое было мое удивление, когда я застал в самой ванне Лиама. Он сладко спал, подергивая ногой. Включив холодную воду, я взял ее в руки и обмыл лицо. Сразу стало легче. Мозг стал потихоньку приходить в чувства. Сев на край ванны, и взяв в руку душ, пустил холодную воду направил ее на друга. Лиам не сразу почувствовал прохладу, лишь почмокивая и еще удобнее устраиваясь. Вздохнувший и закатив глаза, сделав напор еще сильнее, я направил парню прямо в лицо.
- Курт, просыпайся мать твою.

Некоторым покажется странным поведение Кэт, но не стоит ее осуждать, ведь у каждого свои замахи и требования к тому или иному предмету, действию, человеку. Каждый человек наверное мечтает: побыстрей бы наступили выходные, а в частности суббота. Ради этого дня люди целую неделю трудятся, работают, пыхтят, стараются, а когда наступает этот долгожданный день, люди находятся в эйфории и ничего не замечают вокруг. На уме у них только танцы, вечеринки, веселое времяпрепровождение, однако из этих ста процентов всего лишь одна восьмая часть, а может и меньше предпочитают этой суете спокойный и тихий семейный ужин. А что делать, если у вас нет семьи, но проводить время в компании пьяных мужиков, полуголых девиц и грохочащей музыки совсем не хочется? Возможно, каждый из нас побывал в подобной или просто похожей ситуации. Когда сидеть в одиночестве и поедать мороженое, чтобы убить это чувство ненужности, совсем не охота, а в клуб тащиться одной нет мочи, то тебе на помощь приходит супер-герой, твой лучший друг. Лично у Кэт таким другом был Жереми. И нечего удивляться. Да, он парень, но МакГрат искренне верила, что существует дружба между мужчиной и женщиной, что не все потеряно и что не всегда очередные посиделки заканчиваются постелью и утренними криками друг на друга. Лично она доказала, что дружить можно не только с девушками, которые готовы продать тебя ради новой игрушки, и не только с геями, которые между прочим отличные подруги, но очень редкие и придирчивые, но можно прекрасно проводить время с натуралом и развлекаться совершенно без комплексов.
Как обычно происходит у актеров, каждый день у них расписан поминутно, хотя нет, посекундно. Вот ты заводишь машину и едешь на съемочную площадку, а тебе через час уже нужно быть на другом конце города, в другом наряде и с другими людьми, а между этим временем нужно еще заскочить в парочку мест, и неизвестно, сколько тебя там продержат. А ты что хотела, это бизнес, детка. Тут без смекалки, ловкости и скоростной машины не обойтись. А когда ты выходишь на улицу.... Толпы безумных фанатов просто кидаются на актера, модель или певицу. Вам повезло, если вы мужчина, а если хрупкая женщина на тонкой шпильке? Вас тут же снесут, поэтому без охранников лучше не показываться, либо накладывать на себя тонны грима и надевать очки. Но иногда вас может и пронести мимо всего этого. Иногда фанаты не узнают своих героев. Как же так? Кэт до сих пор не понимает, почему иногда на тебя бежит толпа чокнутых фанатов, а иногда ты чувствуешь себя простым человеком. Слава такая же трудная штука как и физика с ее ôîðìóëàìè, только здесь действуют жизненные формулы.
Сегодняшний день не отличался никаким разнообразием. Все как обычно, банально и ужасно скучно. Но в тот момент, когда тебе одиноко может раздаться телефонный звонок, как это случилось с Кэт. На съемочной площадке ей неожиданно позвонил Капон или сбросил смс, точно девушка не помнила, так как все ее мысли занимал сплошной сценарий и невероятное желание куда-нибудь уехать, главное подальше от работы. Но вернемся к Жереми. Как выяснилось, парень решил не терять времени и сил и поразвлечься в каком-нибудь клубе, поправка, в дорогом и роскошном клубе. МакГрат прекрасно знала его страсть к различным видам посиделок, страстная потребность в алкоголе, и жгучее желание чувствовать горячее женское тело. Ну что с него взять? Он же молод, энергичен и вправе совершать грубые ошибки. Кэти не горела огромным желанием куда-либо ехать, но невероятно резкие аргументы друга заставили ее передумать, и девушка все же согласилась.
День уже кончался, наступало самое интересное время суток - вечер. На улице было тепло, скорее даже не столько тепло, сколько душно. Когда воздух попадал в легкие, человек чувствовал сначала тепло, а затем жжение где-то в легких. Но такая погода была по душе актрисе. Она не любила снег. Он символизировал опустошение, одиночество, умирание всего. Погода в Лондоне тоже очень отличалась. Там круглый год идут дожди, и от этого факта никуда не деться. Кэт простояла перед раскрытым окном около десяти минут, не меньше. Не знаю, что творилось у нее в голове, но это было что-то неприятное, поскольку лицо девушки все больше хмурилось, а затем и вовсе стало каким-то надменным. Время начинало поджимать, но Кэт все продолжала стоять. Она словно не слышала музыки, которая играла на телефоне, там самым напоминая ей о встрече. Неожиданно девушка развернулась и направилась в сторону своего прилично большого гардероба. Вещей у Кэт, как и у любой уважающей себя девушки, было много, катастрофически много, но очередной куклой Барби МакГрат не была. Выбрав золотистое платье с приятными серебристыми переливами, одев симпатичные туфли на каблуке, и собрав волосы в неопрятный конский хвост, Кэт направилась к выходу. Однако стоило ей подойти к двери, так сразу же появились новая проблема - она забыла ключи на столике возле дивана. Тяжело вздохнув и быстренько пробежав туда - обратно, МакГрат наконец-то вышла из своего убежища и направилась вниз, где ее уже ждал водитель.
Пара поворотов, еще пара, а потом несколько минут в пробке.... Кэт чувствовала внутри себя какую-то опустошенность и невнимательность. Через десять - двадцать минут машина Кэт уже подъезжала к клубу. К чужим водителям девушка относилась с недоверием и опаской, именно поэтому МакГрат водила машину сама и никому не доверяла это делать. А между тем около входа в клуб ее уже ждал Жереми. Кэти уже представляла как будет выходить из машину и не сказав ни "привет" ни "как ты?" будет множество раз извиняться за опоздание и винить лишь свою рассеянность. Поставив машину где-то на специально отведенном месте, Кэт быстро понеслась в сторону входа. Увидев парня, который пока ее ждал выкурил немалое количество сигарет, Кэти махнула ему рукой.
- Привет, Кэт. Рад тебя видеть. Ну что, пойдем?
- Привет. Извини меня за опоздание, ты же не сердишься? Извини, я сегодня какая-то рассеянная, - МакГрат пожала плечами и взглянула на парня, который уже пошел внутрь клуба.
Кэт оставалось лишь молча следовать за ним. Она знала, что сегодняшний день, а точнее вечер она проведет ... ну скажем не совсем прилично. Возможно она и не любит так отрываться, но обычно Капон только так на нее и влияет. Ну это мы увидим чуть позже. Резко качнув головой, МакГрат решительно поднялась по ступенькам внутрь клуба. Оставив все свои проблемы за этими дверьми, девушка сразу же направилась к барной стойке. Чтобы Джереми не потерял ее, Кэт отыскала его глазами и жестом показала, что направляется к стойке. Заказав себе какой-то дорогущий коктейль с непроизносимым названием, Кэт выпила его почти что залпом и присела на стул, стоящий около барной стойки.